Светочи Чехии - Страница 101

101

Анна остановилась и крепко пожала ему руку.

– Да, этот порыв ветра в такую тихую погоду был истинным чудом, – дрожащими губами прошептала она. – Посол небесный явился за душой невинной жертвы этой возмутительной неправды. В то время, как Гус пел, я увидала над костром величавого старца с крестом в руке и блестящего, светлого ангела; он-то взмахом своего могучего крыла и пахнул дымом в лицо блаженному мученику, а затем, разумеется, принял его душу.

Светомир вздрогнул и перекрестился, ни мало не сомневаясь в истинности видения своей спутницы.

Сидя дома одна, так как и граф Гинек был в отсутствии, Ружена внезапно была охвачена тревогой и нигде не находила себе места.

Тщетно пыталась преданная Иитка развлечь ее, рассказывая, что скоро приедет граф Вок, уговаривала сойти в сад, а не то лечь отдохнуть; но ничто не действовало: и в саду, и на постели графиня не чувствовала себя спокойной.

По поводу же приезда мужа нетерпеливо ответила, что Вок приедет еще не скоро и в последнем письме своем жаловался, что все никак не может получить отпуска.

Наконец, Ружена села у открытого окна и задремала, а Иитка примостилась у ее ног и, глотая слезы, глядела на бледное, исхудавшее лицо своей питомицы.

Вдруг Ружена выпрямилась, пристально глядя в пространство, словно видела перед собой что-то ужасное; губы ее полуоткрылись, а руки умоляюще протянулись вперед. Старушка-няня с ужасом взглянула на нее.

– Костер! Костер! А в пламени отец Ян! – диким голосом, порывисто произнесла графиня и рукой схватилась за грудь.

– Ты бредишь, дорогая моя! В саду ничего не видно, – с дрожью в голосе сказала Иитка.

– Нет, это он! Я вижу, что он горит, привязанный к столбу, – прошептала Ружена, откидываясь на спинку кресла и теряя сознание.

В это время несколько всадников, в запыленных плащах и на измученных, покрытых пеной лошадях, остановились у дома. Это был Вок со своей свитой. Соскочив с лошади, он нетерпеливо начал стучать в дверь, но ждать, пока отворят, приходилось долго, так как почти все люди ушли из дому смотреть на казнь.

Рассерженный молодой граф продолжал неистово колотить в дверь, пока, наконец, ему не открыла, с извинением, старая служанка, из бормотанья которой он только понял, что его отца не было дома. Распорядившись, чтоб прибывших с ним слуг разместили и накормили, он велел вести себя в покои жены.

Ружена замертво полулежала в кресле, а Иитка растирала ей ароматическими снадобьями руки и лицо. В этот миг дверь растворилась, вошел Вок и остановился на пороге, как истукан. В немом ужасе глядел он на жену, а потом бросился к Ружене, упал перед ней на колени и, прижимая к себе ее хрупкое, недвижимое тело, покрыл лицо и руки поцелуями.

– Умерла… умерла! Я прибыл слишком поздно! – со слезами в голосе причитал он.

– Нет же, нет, добрый пан, она только лишилась чувств! А теперь, раз вы здесь, с милостью Божьею, все пойдет отлично! – со слезами радости на глазах, успокаивала Иитка, целуя руку Вока.

Она рассказала, что обморок вызвало ужасное видение. У Вока точно гора свалилась с плеч; но страшная перемена в жене сильно его тревожила.

Когда Ружена раскрыла глаза и узнала склонившегося над нею мужа, она радостно улыбнулась и покраснела. Но, видя слезы на глазах и горе, написанное на лице веселого, беспечного Вока, она обхватила руками его шею и прижалась к нему головкой.

– Ты оплакиваешь нашу близкую разлуку? – прошептала она. – Значит, ты меня любишь, жалеешь?

– Люблю ли я? – переспросил Вок, страстно обнимая жену. – Не говори мне о разлуке! Ты должна выздороветь, я этого хочу! – и, подавив свое волнение, он заговорил о другом.

Но этот день таил для молодого графа еще много тяжелого: вернувшиеся отец, Светомир и Анна рассказали ему все подробности гнусного суда над Гусом и его ужасную смерть.

Горько оплакивал Вок свой запоздалый приезд, лишивший его возможности в последний раз повидаться с другом, которого он свято чтил.

Вечером, когда Ружену уложили в постель, оба графа и Светомир сошлись в комнате Гинека, чтобы переговорить о событиях дня. Вернувшийся позже Брода передал несколько эпизодов, которые их возмутили до глубины души.

Желая достать горсточку пепла святого праведника, он остался на месте казни и был свидетелем отвратительнейшего зрелища. Когда сгорели вязанки дров, показалось обуглившееся тело казнённого; тогда палачи повалили столб, вместе с трупом, который и принялись рубить на куски, череп раздробили и затем зажгли новый огонь, чтобы поскорее уничтожить останки несчастного. Сохранившееся нетронутым сердце эти варвары сперва стегали и колотили прутьями, а потом проткнули и стали жарить. Даже платье Гуса было сожжено, по приказанию Палатина, а затем пепел, угли и все, что осталось бросили в Рейн.

Вок, старый граф, Светомир и Брода решили в эту же ночь пойти, взять с места казни хоть горсть земли, освященной кровью мученика, чтобы отвезти ее в Чехию.

Им удалось достигнуть цели и запастись драгоценным для них воспоминанием, раньше чем ненасытные враги Гуса, в издевательстве над священной памятью великого борца за правду, успели закопать на том же месте падаль.

Глава 9

В первое время после приезда, Вок был поглощен двумя обстоятельствами: первым был отъезд графа Гинека из Костница, вследствие привезенных сыном известий, требовавших его возвращение на родину; вторым оказалось неожиданное улучшение в здоровье Ружены.

Сильная воля мужа как будто влила ей поток новой жизни: она набралась сил, на щеках заиграл легкий румянец, и глазки снова заблестели. Вок себя не помнил от счастья, Анна и Светомир воскресли духом; один маэстро Бонелли оставался, по-прежнему, пасмурным и озабоченно наблюдал за больной.

101